|
Вместе с Ориолем в цирк проникает романтизм, и журналисты могут сколько им угодно рассуждать о грации, неограниченной фантазии, легкости, гибкости и тому подобных качествах нового артиста.
И в самом деле, не было такого сравнения, которого бы не применяли к Ориолю, не было такого качества, которого бы ему не приписывали. Его называли «человек-птица», «человек-белка» и тому подобное. В своих упражнениях, связанных с сохранением равновесия, в своих неожиданных прыжках и каскадах он, видимо, выказывал такую ловкость, что удивчение зрителей сразу же переходило».в восторг. Ориоль, говорит один из его почитателей,- это самое воздушное существо из всех гимнастов, которых мы видим под куполом цирка на Елисейских полях. О его появлении на арене возвещает тихий звон бубенчиков; затем артист произносит несколько едва слышных слов своим высоким пронзительным голоском, напоминающим голоса теноров Сикстинской капеллы, и приветствует публику негромким мефистофельским смехом. И в ту минуту, когда этого меньше всего ждешь, Ориоль с необыкновенной легкостью и уверенностью совершает первый прыжок. «И вот он уже взгромоздился на четырехметровый шест. На нем маленький человек в шутовском колпаке походит на птицу-колибри, сидящую на тростнике! И вот он уже прыгает по манежу на шесте, удерживая равновесие». Мы не собираемся описывать номера Ориоля и анализировать их с точки зрения технических трудностей. Ведь они имеют лишь самое отдаленное отношение к клоунаде в собственном смысле этого слова. Его номера нам известны. |
