|
Наконец, преодолев свои страхи, он с веселым видом дотрагивается до велосипеда: отныне его судьба решена! Джо гладит и ласкает машину, остающуюся нечувствительной к его страстным поползновениям. Тогда он грубо набрасывается на ее великолепное механическое тело: оно внешне кажется покорным, но готово к сопротивлению. Руль вырывается из рук бродяги, педали его не слушаются, седло сползает набок, рама прогибается. Он без устали продолжает свои домогательства, но машина, прекрасная, как прежде, не принимает их и словно не замечает его усилий. Едва бродяга пытается овладеть ею, обуздать ее, она безжалостно разрушает его иллюзии, пресекает все его попытки. Он терпеливо подстерегает тот решительный момент, когда ему удастся оседлать эту укрощенную, как он думает, машину. Но она снова и снова сопротивляется, у нее отскакивает колесо, затем обод прогибается, и она разваливается на части.
Перед лицом всех этих неудач и разочарований Джо Джексон всэ больше мрачнеет. Он угрожает непокорной машине. Он тяжело вздыхает. Он пытается, в свою очередь, упорствовать, затем прикидывается смиренником. Он умоляет жестокосердную. На его лице попеременно выражается сложная гамма различных чувств: ведь дело усложняется еще и тем, что помимо сопротивления машины ему приходится преодолевать изменническую деятельность его собственных лохмотьев, которые то н дело зацепляются за педали, за руль, попадают между спицами колес. Наконец цель достигнута. Помятый, обшарпанный, но все же укрощенный велосипед подчиняется упорному Джо, и он, вполне довольный совершенным хищением, скрывается за кулисами. Эта пантомима принесла известность Джо Джексону; эпическая схватка человека и машины впоследствии изображалась многими артистами. Сам Джо Джексон утверждал, что, не считая его собственного сына, ему подражали по крайней мере шестнадцать артистов. Это доказывает, что чем оригинальнее артист, тем больше у него подражателей Сэм Бартон исполняет номер, напоминающий номер Джо Джексона. Он повторяет те же попытки, прибавляя к ним сложные упражнения, построенные на сохранении равновесия на велосипеде. У него нет преимуществ перед Джо Джексоном в том, что касается композиции его номера, потому что Бартон идет от простого к сложному; и если упражнения, которые он проделывает, отличаются бесспорным разнообразием, то они не всегда исполняются им с необходимым мастерством. Однако Сэма Бартона можно считать самым комичным из эксцентриков, работающих на велосипеде. Он весьма обходителен со своей машиной. Он проделывает дополнительные упражнения, чтобы овладеть велосипедом. Он прохаживается колесом. Это уже не бродяга, ставший вором, и не имеющий почти ничего общего с клоуном, которому посвящена наша книга. Это американский бродяга - трамп, акробат, работающий на велосипеде. Еще один шаг - и перед нами окажется эквилибрист-эксцентрик: вот почему мы удовлетворимся тем, что назовем здесь кроме Сэма Бартона еще одно только имя - Эдди Гордона, работавшего в том же жанре. |
