|
Можно по-разному относиться к клоунам, можно любить или не любить их, но нельзя не признать, что ныне ни одно цирковое представление не будет полным, если клоуны не занимают значительного места в его программе. Трудно даже представить, что современный цирк может существовать, если на его арене не будут каждый вечер появляться один или несколько комиков. Изгнать смех с арены - значило бы лишить цирк одного из важнейших его достоинств; больше того, это значило бы, что очень мало ценятся важнейшие качества циркового зрелища - смех и веселье,- ибо главный носитель этих качеств - клоун.
В пору возникновения современного цирка задачи клоуна были несложны. Буффон, комик цирка, клоун не мог сразу же сделаться достойным соперником Арлекина или Пьеро. И чтобы не показаться беспомощным рядом с своими прославленными предшественниками, клоун придумывает, расцвечивает, переделывает по своему вкусу старую Пантомиму. То, что поначалу было лишь капризом, импровизацией, придуманной на ходу комедийной шуткой, мало-помалу углубляется, наполняется более значительным содержанием, превращается постепенно в забавную историю, в комическое приключение. Клоун сам придумывает канву своего номера и вышивает по ней узоры своей фантазии. Он выступает как автор, как актер, как постановщик комического действа. Но одновременно он мало-помалу отказывается от физических упражнений, от акробатических номеров. Он изменяет самой сущности цирка, задача которого - волновать зрителя красотой движений, совершенством исполнения, торжеством артиста над трудностями. Подчиняя свою игру слову, клоун привносит в цирк новые эстетические ценности. Он уже перестал быть акробатом и, за отсутствием способностей, не может продолжать традиции Дебюро. Он уже не может удовлетвориться также одной лишь мимикой. И клоун становится прежде всего характерным комическим актером; он играет роли глупцов, мало похожих друг на друга, ибо глупость удивительно многообразна. Роль его постепенно становится все более значительной, потому что он в одно и то же время сопричастен и к комедии и к драме - ведь комедия воссоздает черты смешного, а драма кристаллизует чувство, рожденное смешным. Акробаты часто пренебрежительно относятся к клоунам. Их безразличие переходит в удивление, когда в их присутствии о клоунах отзываются как о крупных артистах; чувство превосходства над клоуном рождается у акробата потому, что он, не прибегая к слову, покоряет своим мастерством всех зрителей без исключения. Ни одному клоуну это не под силу. И в самом деле клоуны, даже если они настоящие полиглоты или хотя бы с грехом пополам объясняются на четырех или пяти языках, подорвали тот принцип циркового искусства, который в прежние времена позволял любителям этого зрелища идти в цирк, не боясь, что они там чего-нибудь не поймут. Ныне клоуны говорят со зрителями, и поэтому зритель должен понимать язык, на котором изъясняется клоун. Дело обстояло бы проще, если бы клоуны, подобно их предкам, прибывшим из Англии, изъяснялись на малопонятном жаргоне, который не обязательно было понимать! Но нет, ныне клоуны говорят на обычном языке, как и зрители, приходящие в цирк. |
