|
Беллинг выступал в конце 1860-х годов в цирке Ренца как комик; в то время определение «клоун» еще не было в ходу в немецких цирках. Принимая участие в скетчах, в частности в скетче «Па-де-де», как танцор, он, по слухам, испытывал пристрастие к рискованным проделкам и злоупотреблял в ту пору спиртными напитками. Последнее обстоятельство всякий раз навлекало на Беллинга гнев папаши Ренца, который не терпел нарушений дисциплины и в наказание запирал провинившегося артиста в гардеробную.
Однажды вечером, сидя в гардеробной, Том Беллинг, чтобы позабавиться, нарядился в лохмотья и в таком виде неожиданно повстречался с директором цирка. Либо сообразив, какой эффект можно извлечь из такого одеяния, либо желая наказать своего служащего, выставив его в смешном виде (Гальперсон прямо не говорит об этом, но такое предположение можно допустить), Ренц заставил Беллинга выйти на арену, подталкивая его своим костылем. В этой истории так много морали, что она, несомненно, придумана. Больше того, если Том Беллинг уже выступал в роли комика, то трудно понять, каким образом смешной костюм, который только принес бы ему успех, сделав артиста еще более забавным, можно было рассматривать как наказание. Напротив, это только помогло бы ему взять реванш над своим властным и требовательным директором. Хрупкость этой гипотезы не ускользнула и от Галь-персона, и он предложил иную версию, которая стала ему известна из источника, заслуживающего полного доверия; эта версия кажется Гальперсону более убедительной. Сцена по-прежнему разыгрывается в цирке Ренца, но на сей раз в Санкт-Петербурге в начале 70-х годов. Распорядитель на манеже, коротконогий человек по имени Маклин (Мак Лин?), неожиданно должен был заменять в тот вечер заболевшего помощника наездницы. Маклин, которому пришлось подавать обручи наезднице, вышел на арену в донельзя помятой одежде конюха, и клоун так ловко принялся передразнивать его, что публика расхохоталась; разъяренный Маклин оттолкнул клоуна, тот налетел на бочку, обтянутую глянцевой бумагой, и провалился в нее. Этот инцидент еще больше развеселил публику, потому что рассвирепевший Маклин, как видно не расположенный к шуткам, продолжал преследовать клоуна по манежу, желая отплатить ему за дурацкую выходку. Папаша Ренц, присутствовавший при этой сцене, нашел ее забавной и предложил ее участникам повторить все сначала. Позднее эта «находка», которая могла бы послужить основой для развернутого антре, была позабыта. Маклин умер. Но Ренц вспомнил об этой истории, рассказал о ней Тому Беллингу и предложил артисту использовать ее в своей роли комического наездника. Однажды вечером - дело происходило в 1873 году -Беллинг вышел на арену в странном, сшитом не По росту, одеянии, во всклокоченном парике; на его глуповатой, но лукавой физиономии красовался размалеванный нос, он смущенно хлопал глазами. Еще не решив, как именно он будет вести свою роль, артист споткнулся о край манежа и упал. Какой-то подросток, сидевший на галерее, громко крикнул резким голосом: «Огюст!» Беллинг, шутя, но с серьезным видом бросил на галерею грозный взгляд, что, понятно, сделало сценку еще смешнее. |
