|
Несмотря на демарши Викторьена Сарду и Мориса Бернара, а также советы директора цирка, опасавшегося дуэли, Футтит отказался что-либо изменить в своей пародии.
Однажды вечером, когда клоун уже готовился к выходу на арену, к нему подошел смертельно бледный директор цирка: - Вот к чему привело ваше упрямство, Футтит. Сара Бернар находится в зале. Директор еще не забыл, как актриса отхлестала кнутом Мари Коломбье, которая высмеяла ее в «Мемуарах Сары Бар-нум». - Где она? - спросил Футтит. Выйдя на арену, он приветствовал знаменитую актрису почтительным поклоном и тотчас же начал разыгрывать свою пародию. И, как обычно, Футтит умирал под действием яда на руках Шоколада, оплакиваемый рабами в то время, как резиновая змея, увлекаемая невидимой нитью, исчезала за кулисами. Затем Футтит внезапно вскочил, подхватил под мышк у шлейф своего платья и в съехавшем набок парике помчался по арене, преследуемый Шоколадом, перепуганным этим воскресением. Поднялся такой заразительный хохот, что Сара Бернар, сидевшая до того как каменная, была захвачена общим весельем и простила Футтиту его оскорбительную пародию. Шоколаду обычно поручались в пантомимах роли негритянского царька, раба, евнуха или слуги. Так как слуг на свете, по счастью, ботьше чем королей, даже опереточных, то мы встречаем Шоколада-слугу почти во всех представлениях, в которых он принимал участие, как в цирке, так и в театре. Ему, положительно, было на роду написано всю жизнь оставаться слугой. Ему требовались роли, где не надо было много разговаривать. Успех неизменно сопутствовал Футтиту и Шоколаду все то время, пока они выступали вместе, точнее говоря, до тех пор, пока продолжался их ангажемент в Новом цирке. Когда они начали выступать в других цирках, им стало понятно, что не везде зрители одинаково представляют себе взаимоотношения между "людьми и одинаково реагируют на шуточки Футтита. Теперь его насмешливые и высокомерные наставления принимались менее тепло, чем в Новом цирке. Они и в самом деле возмущали весьма чувствительных провинциальных зрителей, которым взаимоотношения хозяина и слуги вовсе не казались забавными. Времена итальянской комедии, когда публика встречала смехом жалобы избитого слуги, давно миновали. Зрителям больше не казался забавным избитый Шоколад, и жалкое состояние, в котором он находился, мешало им находить смешным поведение Футтита. Без сомнения, негр, превращенный в козла отпущения, казался зрителям достойным сочувствия; бедный малый, который, не издавая ни единой жалобы, подчиняется своему господину, оставлял публику в недоумении относительно того, кто ж он - существо, лишенное разума, или же, напротив, обездоленный, который достаточно умен, чтобы сознавать свое унижение, и ничего не говорит только потому, что понимает: он обречен судьбой на подчиненное положение. |
