Динамизму такого рода, который, по счастью, не всегда проявлялся в столь шумных формах, Кайроли обычно противопоставлял броню своих изысканных манер, благородную сдержанность, сотканную из понимания и терпения, сдержанность, граничащую с пассивностью. Стремительности своего партнера он противопоставлял хорошо рассчитанную неторопливость. Каждое его слово, каждый жест, каждое движение приобретали особую значительность. Любой эпизод номера был важен, подобно тому как важен тот или иной предмет в натюрморте.

Кайроли был слишком дороден, чтобы, говоря о нем, называть его изящным, но вместе с тем нельзя отрицать, что его позы таили в себе некое очарование. Его манеры отличались необыкновенной учтивостью. Он с необыкновенной изысканностью протягивал своему партнеру или какой-нибудь даме из публики цветок, яблоко либо программу. Лишенный акробатических способностей Кайроли вместе с тем необыкновенно элегантно двигался. Он был прирожденным жонглером и использовал в каждой сценке малейшую возможность, чтобы блеснуть своими талантами.

Особенно наглядно проявлялись способности Кайроли в музыкальных антре. Он жонглировал смычком скрипки, блестевшей как зеркало; жонглировал никелированными частями саксофона, перламутровыми клавишами аккордеона, сверкающими заклепками концертино. Жонглировал даже своим носовым платком, в котором гипсовые яйца исчезали и тотчас же появлялись в виде омлета в цилиндре зрителя-помощника. С такой же стремительностью в его руках появлялись и исчезали шарики из слоновой кости и пятифранковые монеты. Кайроли также искусно «жонглировал» электрическим светом: при помощи блесток и крохотных зеркал, украшавших его костюм, он ловил свет прожекторов и посылал «зайчики» во все стороны.

Франсуа Фрателлини украшал арену своим естественным обаянием. Кайроли, хотя и не обладал таким сияющим лицом и таким загадочным взглядом, был истинным поэтом арены. Он был неподражаемым фокусником и изысканным оратором. Он никогда не торопился и давал возможность публике оценить элегантность его поз, тонкость и гармоничность его манеры исполнения. Это был волшебник. Он рассказывал смешные истории, сыпал каламбурами, не забывая, что необходимо соблюдать нужные нюансы и такт, чтобы его намеки не звучали неуместно на арене цирка.

И, наконец,- если только можно сказать «наконец» применительно к клоунам, которые, уходя с арены, должны тут же выходить на нее по требованию зрителей, потому что номер клоунов никогда не кажется публике слишком долгим,- Кайроли выступал как великолепный музыкант. Нет, он не просто заканчивал свой номер исполнением какой-нибудь мелодии, подобно тому как клоуны и акробаты заканчивают свое выступление каким-нибудь сальто. Для Кайроли музыка была средством сказать последнее, решающее слово. Когда отец и сын Кайроли начинали музыкальную часть своего номера, Порто приходилось ретироваться.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10